Неточные совпадения
А в других местах было или совсем пусто по берегам, или жители, завидев, особенно ночью, извергаемый пароходом дым и мириады искр, в страхе бежали дальше и прятались, так что приходилось голодным плавателям самим входить в их жилища и хозяйничать,
брать провизию и оставлять бусы, зеркальца и тому подобные
предметы взамен.
А ведь пресмешно, сколько секретарей, асессоров, уездных и губернских чиновников домогались, долго, страстно, упорно домогались, чтоб получить это место; взятки были даны, святейшие обещания получены, и вдруг министр, исполняя высочайшую волю и в то же время делая отместку тайной полиции, наказывал меня этим повышением, бросал человеку под ноги, для позолоты пилюли, это место —
предмет пламенных желаний и самолюбивых грез, — человеку, который его
брал с твердым намерением бросить при первой возможности.
Хотя я уже говорил об этом
предмете в начале настоящей хроники, но думаю, что не лишнее будет вкратце повторить сказанное, хотя бы в виде предисловия к предстоящей портретной галерее «рабов». [Материал для этой галереи я
беру исключительно в дворовой среде. При этом, конечно, не обещаю, что исчерпаю все разнообразие типов, которыми обиловала малиновецкая дворня, а познакомлю лишь с теми личностями, которые почему-либо прочнее других удержались в моей памяти.]
— Судьба, значит, ей еще не открылась, — отвечает матушка и, опасаясь, чтобы разговор не принял скабрезного характера, спешит перейти к другому
предмету. — Ни у кого я такого вкусного чаю не пивала, как у вас, папенька! — обращается она к старику. — У кого вы
берете?
Оставаясь наедине, он
брал в руки различные
предметы, ощупывал их с небывалою внимательностью и потом, отложив их в сторону, старался вдумываться в изученные формы.
— Нет, а впрочем, не знаю. Он кандидат, молодой, и некоторые у него хорошо учились. Вот Женни, например, она всегда высший балл
брала. Она по всем
предметам высшие баллы
брала. Вы знаете — она ведь у нас первая из целого выпуска, — а я первая с другого конца. Я терпеть не могу некоторых наук и особенно вашей математики. А вы естественных наук не знаете? Это, говорят, очень интересно.
— Так нельзя, — кричал он, делая вид, что бросает правой рукой на землю от груди какой-то невидимый
предмет. — Так положительно нельзя. Я тебя предупреждал, что всю деловую часть разговора я
беру на себя. А ты раскис и позволил ему распространяться о своих чувствах. Я бы это сделал в двух словах.
Деревня эта не проезжая, а глухая, и что потому только и приезжают сюда, что здесь пароход останавливается, и что когда пароход не приходит, потому чуть-чуть непогода, так он ни за что не придет, — то наберется народу за несколько дней, и уж тут все избы по деревне заняты, а хозяева только того и ждут; потому за каждый
предмет в три цены
берут, и хозяин здешний гордый и надменный, потому что уж очень по здешнему месту богат; у него невод один тысячу рублей стоит.
Я
беру для выяснения моей мысли весьма узкий и ограниченный
предмет, но при этом главным образом обращаю ваше внимание на то, что дикарь догадался; он понял суть посредством вдохновения.
Достигается это одурение и озверение тем, что людей этих
берут в том юношеском возрасте, когда в людях не успели еще твердо сложиться какие-либо ясные понятия о нравственности, и, удалив их от всех естественных человеческих условий жизни: дома, семьи, родины, разумного труда, запирают вместе в казармы, наряжают в особенное платье и заставляют их при воздействии криков, барабанов, музыки, блестящих
предметов ежедневно делать известные, придуманные для этого движения и этими способами приводят их в такое состояние гипноза, при котором они уже перестают быть людьми, а становятся бессмысленными, покорными гипнотизатору машинами.
По ее милости он стал и одеваться опрятно, и держаться прилично, и браниться бросил; стал уважать ученых и ученость, хотя, конечно, ни одной книги в руки не
брал, и всячески старался не уронить себя: даже ходить стал тише и говорил расслабленным голосом, все больше о
предметах возвышенных, что ему стоило трудов немалых.
Один может
брать дело с поверхности и указывать надобность внешних и частных поправок; другой может забирать все с корня и выставлять на вид внутреннее безобразие и несостоятельность
предмета или внутреннюю силу и красоту нового здания, воздвигаемого при новом движении человечества.
По выходе из училища, дочь объявила матери, что она ничем не будет ее стеснять и уйдет в гувернантки, и действительно ушла; но через месяц же возвратилась к ней снова, говоря, что частных мест она больше
брать не будет, потому что в этом положении надобно сделаться или рабою, служанкою какой-нибудь госпожи, или
предметом страсти какого-нибудь господина, а что она приищет себе лучше казенное или общественное место и будет на нем работать.
Рот у него все время был полураскрыт, как бы от непрестанного величайшего удивления; и, прежде чем взять в руки какой-нибудь самый обыкновенный
предмет, он долго и тупо рассматривал его и
брал недоверчиво.
Так уже самый процесс зрения
берет на себя часть труда возведения
предмета к чистой форме.
Я, разумеется, судил по себе и хотя
брал в соображение, что молоденькой Неониле знакомы некоторые
предметы городского круга, но едва ли ей может быть понятен язык высокой поэзии, каким Аполлинарий обращался к воспеваемой им Пулхерии.
Но… оставим ученые
предметы. Домине Галушкинский и вне учения был против нас важен с строгостью. По вечерам ни с собою не
брал в «проходку», ни самим не позволял отлучаться и приказывал сидеть в панычевской смирно до его прихода. Куда же он ходил, мы не знали.
Кроме одностороннего, узкого понимания здоровья, — оно грешит ещё тем, что
берёт для сличения
предметы не совершенно под одинаковыми условиями.
Что касается до управления Министерством народного просвещения, то я не
беру на себя судить об этом. Шишков, может быть, слишком односторонне смотрел на
предметы и везде проводил свои убеждения, благие и честные в основании, но уже устаревшие, или, лучше сказать, потерявшие свою важность. Время шло быстро. Шишков не всегда это замечал и, живя в прошедшем, иногда не видел потребностей настоящего. Шишков боролся упорно, но, наконец, убедившись, что он как министр не может быть полезен, вышел в отставку.
— Итак, ваше превосходительство не посетуете на меня, если я все-таки буду продолжать по
предмету моего ходатайства, — говорил владыка; — я нарочно сам лично приехал к вашему превосходительству, потому что я очень
беру к сердцу это дело. Под полицейский надзор отдан человек вполне почтенный, которого я знаю давно как человека честного, благонамеренного, — примите в том мое ручательство. Вам, полагаю, неверно доложили о нем.
— На,
бери скорее и действуй! — говорит она тем же шепотом и передает Дуне какой-то слабо блеснувший при тусклом свете металлический
предмет.
Катя пошла в свою каморку за кухнею, села к открытому окну. Теплый ветерок слабо шевелил ее волосы. В саду, как невинные невесты, цвели белым своим цветом абрикосы. Чтобы отвлечься от того, что было в душе, Катя стала
брать одну книгу за другою. Но, как с человеком, у которого нарывает палец, все время случается так, что он ушибается о
предметы как раз этим пальцем, так было теперь и с Катей.
Кавелин порядочно-таки"пронимал"его, заставил
брать второй билет; прохаживался и по всему
предмету. Все мы, чаявшие своей очереди, сейчас почуяли, что ответом в несколько минут тут не отвертишься.
Когда князь о чем-нибудь размышлял, то, чтобы не отвлекаться и сосредоточить свои мысли на известном
предмете, он
брал в руки два драгоценных камня и тер их один об другой, или же обтачивал пилочкой серебро, или, наконец, раскладывал камни разными фигурами и любовался их игрою и блеском.
— Экий ты младенец стоеросовый… Ну что ж,
бери, — свои бросили, чужой пожалел, водой попоил. Только смотри, шути да откусывай… Ежели какую тварь либо человека в бестелесный вид приведешь, помни, орел: только водкой зелье мое и прополаскивается. Рюмку-другую вольешь, сразу
предмет в тело свое войдет, натуральность свою обнаружит…
Один раз француз, которого
брал Тихон, выстрелил в него из пистолета и попал ему в мякоть спины. Рана эта, от которой Тихон лечился только водкой, внутренно и наружно, была
предметом самых веселых шуток во всем отряде, и шуток, которым охотно поддавался Тихон.
— А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, — продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом
предмете, раздражавшем Денисова. — Ну этого ты зачем взял к себе? — сказал он покачивая головой. — Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои росписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут 30. Помрут с голоду или побьют. Так не всё ли равно их и не
брать?